Над законом - Страница 97


К оглавлению

97

Улица наполнилась грохотом, и по 'синей птице' забарабанили автоматные пули. Илларион мимоходом пожалел владельца машины и выхватил из кармана свой бельгийский револьвер – кто предупрежден, тот вооружен.

Автоматчик, как видно, был большим поклонником гангстерских боевиков – он с тупым упорством поливал огнем несчастный 'ниссан', как будто надеялся количеством выброшенного на ветер свинца компенсировать недоступность мишени.

Наконец, магазин 'Калашникова' опустел, поскольку тридцать патронов – это совсем немного, а это был все-таки не кинобоевик. В наступившей тишине стал отчетливо слышен плеск бензина, вытекавшего из простреленного бензобака 'синей птицы'. Илларион понял, что пора менять позицию, пока птица не взлетела в небо на огненных крыльях, – теперь было достаточно одной искры, чтобы это произошло.

Он вынырнул из-за машины и дважды быстро выстрелил по 'девятке' из револьвера. Автоматчик, менявший магазин, выронил оружие на асфальт и завалился назад. 'Девятка' с распахнутой задней дверцей рванулась с места, сразу набрав скорость.

Илларион выстрелил по скатам, но промахнулся, и тут наперерез уходящей машине из какой-то подворотни рывком выскочил черный 'опель' и остановился, полностью перекрыв собой узкую улицу.

'Девятка' резко затормозила, водитель вывернул руль, пытаясь избежать столкновения, и темно-синяя 'лада' с грохотом врезалась в припаркованный на обочине самосвал городской коммунальной службы. Из черного 'опеля' выскочили четверо в штатском и мотнулись к потерпевшему аварию автомобилю – Сорокин все-таки выставил охрану.

Инцидент можно было считать исчерпанным. Илларион неторопливо выпрямился во весь рост, убирая в карман револьвер, и в этот момент пуля ударила его между лопаток. Его швырнуло на капот 'ниссана'. Ощущение было такое, словно по позвоночнику сильно стукнули молотком. Отголосок выстрела еще висел над улицей, а Забродов уже был на ногах – как раз вовремя, чтобы заметить сутулую фигуру, нырнувшую за руль белой иномарки метрах в ста позади.

Раздумывать было некогда. Илларион метнулся к черному 'опелю', пассажиры которого, быстро и деловито вязавшие водителя 'девятки', теперь вертели головами во все стороны, пытаясь понять, кто стрелял. Проскочив мимо них, Илларион вытряхнул не успевшего ничего понять водителя 'опеля' на асфальт, ногой отпихнул подоспевшего к нему на выручку опера и захлопнул за собой дверцу. Подаренный на день рождения бронежилет мешал, стесняя движения, – Илларион давно не наряжался подобным образом, – но жаловаться на судьбу в данном случае было бы просто грешно. Некоторое опасение вызывали сорокинские оперативники, которые могли от неожиданности открыть огонь по собственной машине.

Хорошо, что у них хватило ума воздержаться от подобных крутых мер, – разворачивая 'опель', Илларион успел заметить, что один из них что-то говорит в рацию, провожая его взглядом.

Водителя белой иномарки необходимо было догнать во что бы то ни стало. Причиной тому была не столько засевшая в бронежилете Иллариона пуля, сколько то, что взятый людьми Сорокина шофер 'девятки' и даже автоматчик, если он остался в живых, могли попросту ничего не знать, – вряд ли Летов нанимал их лично. То, как они действовали, наводило на мысль скорее об отвлекающем маневре, чем о покушении. А вот тот умник, который сидел в засаде и, выбрав момент, с завидной точностью засадил пулю точнехонько Иллариону в позвоночник со ста метров, похоже, представлял немалый интерес.

Белая иномарка – теперь Илларион видел, что это 'мазда', – не притормаживая, проскочила перекресток на красный свет. Илларион прибавил газу, с невольной улыбкой вспомнив Мещерякова.

Движение на улицах становилось все более оживленным – начинался час пик, и Забродов искренне понадеялся, что у того, за кем он гонится, хватит ума сразу взять курс прочь из города, а не устраивать чехарду в запруженном центре. Уворачиваться от встречных и попутных автомобилей становилось все труднее, они перли густеющим на глазах потоком, от воя клаксонов закладывало уши, а через несколько минут Илларион услышал позади тревожные вопли милицейской сирены – сияя разноцетными огнями и издавая потусторонние звуки, словно какое-нибудь летающее блюдце, на хвосте у него повис приземистый бело-синий милицейский 'форд'. Начинался обычный балаган из тех, на которые коршунами бросаются журналисты и телевизионщики, – с сиренами, мигалками и автоматчиками. Илларион представил себе телевизионный репортаж о том, как его вынимают из разбитой машины, заковывают в наручники и грузят в 'воронок', и еще немного увеличил скорость, бешено вертя послушный руль.

Вскоре, как и предполагал Илларион, к улюлюканью следующей за ним по пятам милицейской машины присоединились заунывные вопли еще двух или трех. Теперь все это напоминало президентский выезд, не хватало только мотоциклетного эскорта и оцепления вдоль трассы. Он очень надеялся, что гаишники не станут открывать огонь в черте города, – это сильно осложнило бы и без того не слишком простое положение.

'Мазда', взвизгнув покрышками, свернула на проспект и через сто метров угодила в плотную пробку. Машины стояли в четыре ряда в обоих направлениях, и объехать затор не было никакой возможности.

– Вот ты и попался, приятель, – сказал Илларион, начиная плавно притормаживать.

Но водитель 'мазды', видимо, так не считал.

Белая иномарка с грохотом проскочила, расшвыривая комья земли, через широкий газон и пошла по тротуару, распугивая прохожих и мимоходом повалив газетный киоск. Илларион на секунду зажмурился и резко надавил на акселератор. Бордюрный камень здесь был невысок, но удар все равно получился такой, что у Забродова лязгнули зубы и во рту появился медный привкус, словно его только что хорошенько тряхнуло током. Машина вдруг начала отчаянно реветь – похоже, лихой прыжок стоил ей глушителя. Впрочем, понял Илларион, прислушиваясь к доносившемуся сквозь густой рев дробному жестяному грохоту, глушитель, похоже, оторвался не до конца и теперь волочился следом, барабаня по асфальту.

97